Перенесемся мысленно в ту конголезскую действи­тельность. В объеме всей страны реальной властью не обладал никто — ни бельгийцы, ни командование ООН, ни сами конголезцы. Чомбе дерл^ался в Элизабетвиле, а за городом орудовали наемники, помогавшие ему унич­тожать сторонников Лумумбы. Дворец Альбера Калонжи в Бакванге охранялся тоже европейскими ландскнехта­ми и его собственной гвардией. За Баквангой проходил невидимый, но постоянно действующий фронт борьбы. На юго-восток от Леопольдвиля, где всегда были прочны позиции Антуана Гизенги и Пьера Мулеле, целые райо­ны находились на осадном положении. Разношерстный клубок правителей, включающий Касавубу, Илео и груп­пировку Бинза, находился во враждебных отношениях со Стэнливилем, Букаву и Лулуабургом, центрами круп­нейших провинций.

Далеко не все города даже Нижнего Конго контроли­ровались Леопольдвилем. Порт Матади, например, с са­мого начала вторжения бельгийских парашютистов отно­сился к числу наиболее беспокойных городов, куда не рисковали заглядывать без специального конвоя военные чины. Опорными пунктами Бинзы служили военные ла­геря в Нижнем Конго. В Тисвиле, где находился штаб бывшего командующего «Форс шоблик», сосредоточилась значительная часть конголезских войск, навербованных Бинзой. Солдат был куплен повышенным окладом и при­своением званий, которое производилось регулярно но­вым командующим. Нужно понять психологию деревен­ского парня, взятого на службу еще в «Форс пюблик», остававшегося рядовым и вдруг получившего звание лей­тенанта, капитана, а то и полковника. Все зависело от степени преданности Бинзе, «спасающей» страну «от по­литиканов», от точного выполнения боевых заданий, вы­ливавшихся в погромы, в сожжение деревень, массовые расстрелы непокорных и просто подозреваемых в непо­корности.

Влияние Лумумбы и его партии в Нижнем Конго было слабым: оно в какой-то мере проявлялось, когда существовал блок партий, но никогда не было самостоя­тельным. И вот теперь Лумумба сидит в тисвильском ка­земате: он один на один с ненавидящими его солдатами и офицерами. Они ни перед кем ие отчитываются за по­бои и увечья, причиненные заключенному, который к то­му же был доставлен избитым, истерзанным. Даже если бы сразу же произвести расследование, то уста­новить, кто истязал Лумумбу, было бы вряд ли воз­можно.

Появившиеся тогда сообщения об освобождении премьер-министра тисвильскими солдатами не подтверж­даются никакими документами. Последовала существен­ная поправка: оказывается, взбунтовавшиеся солдаты «чуть было не освободили» Лумумбу. Но он продолжал томиться в заключении, и можно лишь строить догадки, каковым был для Лумумбы и его соратников, Жозе- фа Окито и Мориса Мполо, тисвильский застенок. Пос­ле посещения тисвильской тюрьмы представителем Красного Креста к Лумумбе не допускался ни один че­ловек.